В статье предпринят сопоставительный анализ двух интерпретаций личности и судьбы Пестеля в литературе поздней «оттепели». Показан вклад писателей-ровесников в освобождение культурно-исторической памяти от официального диктата, обозначена основа их мировоззренческой близости: это осознание «роковой проблемы нравственности и революции» (Зорин). Автор трагедии «Декабристы» (1966) и автор романа «Бедный Авросимов» (опубликован в 1969-м) работали с одними и теми же документами по истории декабризма, однако каждый установил для себя иерархию источников. Отсюда, как показано в статье, различие творческих стратегий и замечательных (в том и другом случае) художественных результатов. Зорин, удививший современников смелостью подхода к привычной теме, в целом остался верен духу декабристского мифа. Для драматурга первостепенное значение имело мемуарное свидетельство священника Мысловского («Ничто не колебало твёрдости его»); поэтому зоринский герой даже накануне казни представлен борцом, устремлённым в будущее. С иной стороны открывается «главный декабрист» Окуджаве: в основу концепции романа положены факты, которые «от первого лица» опровергают мифологизированную репутацию Пестеля. Это позволяет современному писателю увидеть в давней политической трагедии её вечную – экзистенциальную – природу. Стимулирующий контекст творческого поиска Окуджавы образуют не только исторические документы, но и впечатления от «Декабристов» (пьесы и спектакля на сцене театра «Современник»); в статье прослежены основные аспекты полемического диалога романиста с драматургом. Если пьеса Зорина талантливо актуализирует декабристскую мифологию и персональный миф Пестеля, то в романе Окуджавы миф отрефлексирован и преодолён.